Книга 7: Книга Йоги Песнь вторая: Парабола поиска Души
Оглавление
Музыкальное сопровождение
Когда бодрствуя ночью бессонной,
На протяжении медленных, тяжело ступающих тихих часов.
Бремя горя в своей груди подавляя,
Она сидела вглядываясь в ход Времени безмолвный,
И в приближение подступающего Рока,
Пришел вызов с вершины ее существа,
Звук, зов, который разломал печать Ночи.
Над ее бровями, где встречаются воля и знание
Могучий Голос захватил смертное пространство.
Казалось пришел с недоступных высот,
И все же был другом близким всему миру,
И знал значение Времени шагов,
И видел вечного предназначения неизменную сцену,
Заполняющую далекую перспективу космического взора.
Как только Голос коснулся, ее тело стало
Застывшей статуей златой неподвижного транса,
Камень Бога, освещенный аметистом души.
Вокруг неподвижности тела ее, все стало спокойным:
Ее сердце вслушивалось в свои медленные, размеренные удары,
Ее ум, отвергающий мысль слушал и был безмолвным:
«Зачем ты пришла на эту немую, смертью ограниченную землю,
эту невежественную жизнь, под равнодушными небесами
связанная подобно жертве на алтаре Времени,
О дух, о бессмертная энергия,
Для того, ли чтоб вскармливать горе в беспомощном сердце,
Или с тяжелыми, без слез глазами свой рок ожидать?
Восстань, о душа, покори Время и Смерть.»
Но сердце Савитри ответило смутной ночи:
«Сила моя взята у меня и отдана Смерти.
Зачем я буду руки протягивать к закрытым небесам,
Или бороться с бессловесной, неизменной Судьбой,
Или в надежде тщетной поднять невежественную расу,
Которая держится за жребий свой и высмеивает спасительный Свет.
И видит в мудрости Ума единственный храм для поклонения,
На этой грубой вершине и в этом несознательном основании
Скалу безопасности и якорь сна?
Там ли находится Бог, к которому крик любой сможет донестись?
Он восседает в покое и покидает силу смертного,
Бессильный против его всемогущего, спокойного Закона,
И Бессознания и Смерти всемогущих рук.
Что за нужда Мне, что за нужда Сатьявану
Избегать черных пут сетей, мрачных дверей,
Или взывать к более могущественному свету в тесных покоях жизни,
К Закону, более великому в малом человеческом мире?
Почему я бороться должна с жесткими законами земли,
Или предотвращать смерти неизбежный час?
Ведь несомненно лучше согласиться со своей судьбой,
И следовать вплотную за шагами моего возлюбленного,
И через ночь пройти из сумерек – к солнцу,
Пересечь темную, разделяющую реку,
Приходы примыкающие земли и небес.
Тогда, смогли бы мы лежать, соединивши руки, грудь к груди,
Не обеспокоенные мыслью, не потревоженные нашими сердцами,
Позабыв человека и жизнь и время и его часы,
Забыв зов вечности и Бога позабыв.»
Тот Голос отвечал: «О дух, разве это достаточно?
И что скажет твоя душа, когда пробудится и узнает
Что работа осталась несделанной, ради которой она пришла?
Или это все, ради чего твое существо родилось на земле
Облеченное мандатом от вечности,
Слушатель голосов лет,
Идущего по стопам богов,
Чтобы пройти и оставить неизменными старые, запыленные законы?
И не будет здесь новых скрижалей, ни нового Слова,
И свет более великий на землю вниз не снизойдет,
Освобождая ее от несознания,
Дух человека – от неизменного Рока?
Ты вниз не снизойдешь, чтобы открыть двери Судьбы,
Железные двери, что казались замкнутыми навечно,
Не поведешь человека к широкой и золотой дороге Истины,
Которая к вечности бежит через конечные вещи?
Разве такой ответ я должен дать?
Моя голова в стыде пред троном Вечного склонится, -
Его сила, которую он в твоем теле возжег, потерпела провал,
Его работник возвратился не выполнив свою задачу?»
Сердце Савитри опустилось безмолвное, не сказало ни слова.
Но сдерживающая свое встревоженное мятежное сердце,
Порывистая, прямая и сильная, спокойная как гора,
Преодолевающая моря невежества смертного,
Своими неподвижными пиками над атмосферой ума,
Сила внутри ее отвечала Голосу спокойному:
«Я здесь твоя часть, с порученной тебе работой,
Как и ты, я сама всегда восседала вверху,
Скажи моим глубинам, о Голос великий и бессмертный,
Командуй, потому что я здесь, чтобы твою волю исполнять.»
Тот Голос ответил: «Вспомни, почему ты пришла:
Найти свою душу, вновь обрести свою скрытую самость,
В своих глубинах, в тишине искать значение Бога,
Тогда смертная природа переменится в божественную.
Открой двери Бога, войди в его транс.
Отбрось Мысль от себя, что только обезьяна проворная Света:
В его молчании жутком свой мозг успокаивая
Его обширную Истину пробуди внутри, смотри и знай.
Отбрось чувство от себя, которое покрывает зрение духа:
В громадной пустоте своего ума
Ты увидишь тело Вечного в этим мире,
Узнаешь его в каждом голосе услышанным твоей душой,
В контактах мировых встретишь единственно его касание;
Все вещи обернутся объятиями его.
Овладей ритмом сердца своего, позволь ему в Боге биться:
Твоя природа станет машиной его трудов,
Твой голос станет домом для могущества его Слова:
Тогда ты станешь гаванью моей силы и завоюешь Смерть.»
И Савитри у мужа обреченного сидела,
Все еще застывшая в своей золотой позе неподвижной,
Статуя огня внутреннего солнца.
В черной ночи проносился гнев шторма,
Гром над ней разрывался, дождь хлестал,
Его миллионы шагов барабанили по крыше.
Бесстрастная среди движения и крика,
Свидетельница мыслей ума и настроений жизни,
Она внутри себя наблюдала и свою душу искала.
Раскрыла греза ей космическое прошлое,
Таинственное семя и мистические истоки,
Начала темные мировой судьбы:
Лампа символа освещала истину скрытую,
Представляла ей значения мира.
В неопределенной бесформенности Самости,
Творение сделало свои первые загадочные шаги,
Телесную форму делало домом души
И Материя думать училась, и личность – расти;
Она видела пространство населенное семенами жизни
И видела творение человека рожденного во Времени.
Сначала появилось смутное полу-нейтральное течение
Существа, всплывающего из бесконечного Ничто:
Сознание наблюдало бессознательный Простор.
Все было делом слепого Мира – Энергии:
Она работала не осознавая свои собственные деяния,
Формируя вселенную из Пустоты.
В существах фрагментарных росла, осознавала:
Хаос мелких сопереживаний,
Собирался вокруг маленького эго, с головку булавочную;
В нем находило свое равновесие чувствующее существо,
Двигалось и жило дышащее, думающее целое.
В смутном океане подсознательной жизни
Поверхность бесформенная сознания пробудилась:
Поток мыслей и ощущений приходил и уходил,
Пена воспоминаний застыла и стала
Блестящей коркой обычных чувств и мыслей,
Местом личности живой,
И повторяющиеся циклично привычки имитировали неизменность.
Рождающийся ум трудился из изменчивых форм,
Он строил дом подвижный на зыбучих песках,
Плавающий остров на бездонном море.
Сознание существа было создано этим трудом;
Вокруг себя глядело на свое трудное поле,
В прекрасной зелени и опасной земле;
Надеялось выжить в недолговечном теле,
Полагаясь на фальшивую вечность Материи.
В своем хрупком доме божество ощущало;
Оно видело небеса голубые, о бессмертии грезило.
Душа сознательная в мире Несознания,
Скрыта позади наших мыслей, надежд и грез,
Беспристрастный Хозяин, ставящий подпись на актах Природы,
Оставляет заместителем ум, кажущийся королем.
В своем плывущем по морю Времени доме,
Этот регент сидит за работой и никогда не отдыхает:
Он – кукла, марионетка танца Времени;
Он ведом часами, зовом мгновения,
Подчиняющим его Вавилонским столпотворением
Жизненных нужд мира голосов.
Этот ум не знает тишины ни сна без сновидений,
В непрекращающемся кружении своих шагов,
Мысли вечно проходят сквозь внимающий мозг;
Он трудится подобно машине, и остановиться не может.
В многоэтажные комнаты тела
Бесконечными толпами приходят посланиями грезы богов.
Все это – гул многоголосный, бормотание и суета,
Это неустанный бег взад и вперед,
Спешка движения и нескончаемый крик.
Проворные слуги – чувства отвечают торопливо
На каждый удар в наружные двери,
Приносят во время визитеров, на каждый зов откликаются,
Допуская тысячи вопросов и призывов,
Посланий сообщающихся умов,
И тяжелых дел бесчисленных жизней
И тысяческладной коммерции мира.
И даже в периоды сна он отдыхает недостаточно;
Он жизни шаги имитирует в странных подсознательных грезах,
Он отклоняется в символические сцены тонкой реальности,
Свою ночь с тонким воздухом видения и смутными силуэтами,
Он наполняет иль населяет легкими, дрейфующими формами
И только мгновение проводит в Самости спокойной.
Пускаясь в приключение в бесконечном пространстве ума,
Он раскрывает свои крылья мысли во внутренней атмосфере,
Иль путешествует в колеснице воображения,
Пересекает шар земной, путешествует под звездами,
Берет свой неосязаемый курс к тонким мирам,
Посещает Богов на чудесных вершинах Жизни,
Сообщается с Небесами, влезает в Ад.
Это малая поверхность человеческой жизни.
Он этим является, и он - это вселенная вся;
Он создает школу Незримого, его глубины отважились на эту Бездну;
Целый таинственный мир замкнут внутри.
Себе самому неизвестный, он живет, спрятанный царь,
За богатыми гобеленами, в больших тайных комнатах;
Эпикуриеец незримых радостей духа,
Он живет в одиночестве сладком меде:
Безымянный бог в недоступном храме,
В святилище тайном своей глубочайшей души,
Он охраняет скрытые мистерии существа,
Под порогом, за вратами темными,
Или закрывает в просторных кельях бессознательного сна.
Безупречное Божество Всепрекрасное,
Бросает в серебряную чистоту его души
Свое великолепие и свое величие и свет
Самосозидания в бесконечность Времени,
Как будто отражаясь возвышенно в зеркале.
Человек в жизни мира выполняет грезы Бога.
Но все есть здесь, даже оппозиция Бога;
Он – фронт небольшой работ Природы,
Набросок мыслящий тайной Силы.
Все, что она в нем проявляет, есть в ней,
Ее слава идет вместе с ним и тьма ее.
Дом человеческой жизни содержит не одних лишь богов:
Там Тени оккультные, мрачные Силы,
Обитатели жизни зловещих, нижних этажей,
Мигранты темного, громадного мира.
Страж беззаботный сил своей природы,
Человек приют дает опасным силам в своем доме.
Титан, Фурия и Джинн
Лежат связанные в яме пещеры подсознания
И Зверь пресмыкается у входа в логово его:
Ужасный ропот и ворчание исходит из этой дремы.
Мятежник иногда вздымает свою огромную голову,
Мистерия чудовищная таится в глубинах жизни,
Мистерия тьмы и загубленных миров,
Ужасные образы враждебных Царей.
Исполненные ужаса силы овладели его глубинами,
Стали его хозяевами и его министрами;
Чудовищные, они захватывают дом его тела,
И могут действовать из движений его, заполоняют его мысли и жизнь.
Инферно поднимается в человеческий воздух,
И касается всего своим извращенным дыханием.
Серые силы стелются подобно тонким миазмам,
Просачивается сквозь щели закрытых дверей его особняка,
Обесцвечивает стены высшего ума,
В котором он живет своей ясной и благочестивой жизнью,
И оставляет позади зловоние греха и смерти:
И восстают не только развращенные течения мысли
И пугающие, бесформенные влияния,
Туда приходят присутствия и страшные формы:
Силуэты гигантские и лица поднимаются унылыми шагами
И смотрят временами на его комнаты жилые,
Иль призванные для страстной работы мгновения,
Ложатся страшной привычкой на сердце его:
Восставшие из сна, они могут быть более не связанными.
Обеспокоенные дневным светом и тревожащей ночью,
Своевольно вторгаясь в его владения внешние,
Ужасные обитатели совершенного мрака,
Поднимаясь в свет Бога, тревожат весь свет.
Все, что увидено ими, к чему прикоснулись, они делают собственным,
Обитают в основании Материи, заполняют проходы ума,
Разрывают звенья мыслей, последовательность размышлений,
Сквозь покой души прорываются с шумом и криком,
Иль призывают обитателей бездны,
Инстинкты приглашают к радостям запретным,
Пробуждают смех страшного, демонического веселья,
И с бунтом низости, разгулом дно жизни сотрясают.
Не в силах подавить своих ужасных заключенных,
Домовладелец в смятении свыше беспомощный восседает,
Отобранный дом – больше не его.
Он связан, вынужден, жертва игры,
Иль вовлеченный, радуется в безумии, мощно звонит.
Его природы опасные силы восстали,
И устроили бунтарский праздник.
Восстали из тьмы, где ползали в глубинах,
От взгляда заключенные в тюрьму, они более не подвластны;
Импульсы его природы теперь его господа.
Однажды подавленные или носящие благопристойные имена и облачения,
Элементы инферно, демонические силы находятся здесь.
Низшая природа человека скрывает этих ужасных гостей.
Их обширная зараза захватывает иногда мир человека.
Мятеж ужасный овладевает душой человека.
И в этом доме огромное восстание разрастается:
Компании ада освобождаются, чтобы свою работу делать,
Они вырываются на земные дороги из своих дверей,
Вторгаются, жаждущие крови, с волей убивать,
И наполняют ужасом, вырезают светлый мир Бога.
Смерть и охотники его выслеживают землю – жертву;
Ужасный Ангел ударяет в каждую дверь:
И страшный смех глумится над болью мира,
Мучение и бойня скалятся Небу:
Все это добыча разрушительных сил;
Творение качается и трепещет вершина и основание.
Эта злая Природа поселилась в сердцах человеческих,
Иных стран обитатели, опасные гости:
Ту душу, что дает приют, могут вытеснить,
Выгнать владельца, домом завладеть,
Потенция противостоящая, враждебная Богу,
Всемогущество сиюминутного Зла
Шагает широко прямым путем дел Природы.
Оно имитирует Божество, которое отрицает,
Берет его фигуру и принимает его лик.
Манихейский творец и разрушитель,
Это может отменить человека, его мир аннулировать.
Но есть там охраняющая сила, Руки, которые спасают,
Спокойные, божественные глаза рассматривают человеческую сцену.
Все возможности мира в человеке
Выжидают так, как дерево в семени своем выжидает:
В нем его прошлое живет; оно направляет его будущего шаг;
Дела его настоящего формируют его грядущий рок.
Нерожденные боги скрыты в его доме Жизни.
Демоны неведения его ум затмевают,
Бросая свои грезы в живые формы мысли,
Формы, в которых ум строит свой мир.
Его ум вокруг него творит свою вселенную.
Все, что в нем было – обновлено его рождением;
Все, что может быть – в его душе формируется.
Истекает в делах, свои зарубки на дорогах мира оставляет.
Затемняет объяснения прозрений разума,
Линии тайных намерений богов.
В направлениях странных бежит замысловатый план;
Скрывает от человеческого предвидения свой конец
И отдаленное стремление некой организующей Воли,
Или порядок жизни капризного Случая.
Находит неизменный баланс и час роковой.
Поверхность наша вглядывается тщетно взором разума,
Захваченная экспромтами незримого,
Беспомощная, записывает происшествия во Времени,
Невольные повороты и жизни прыжки.
Лишь немногие из нас свои шаги предвидят,
Лишь немногие имеют волю и целенаправленный шаг.
Обширное сублиминальное – это неопределимая часть человека.
Подсознание неясное – это его пещерная часть основания.
Отменяемая тщетно в ходе Времени,
Наши прошлые жизни – пока еще в наших несознательных самостях
И весом их влияния скрытого
Сформировано наше будущее само-раскрытие.
Так, все является цепью неизбежной,
И выглядит серией случаев.
Часы беспамятные повторяют старые действия,
И наши прошлые дела обвиваются вокруг ног нашего будущего,
И обратно тащит славную поступь новой природы,
Или из похороненного трупа старые призраки встают,
Старые мысли, старые стремления, старые страсти снова живут,
Во сне повторяются иль побуждая просыпающегося человека
К словам принуждающим барьер его уст,
К делам, которые внезапно стартуют и перескакивают
Через его здравый смысл и его оберегающую волю.
Старая самость таится в той новой, которой мы являемся;
С трудом мы избегаем того, чем раньше были;
В тусклом мерцании створов привычки,
В темнеющих залах подсознания,
Все вещи несут лакеи – нервы,
И ничего не проверяется подземным умом,
Не изученное охраной дверей,
И проведенное слепой памятью инстинктивной,
Старая шайка освобождена, и служат отмененные паспорта.
Ничего целиком не умирает, и ничего однажды не живет;
В тоннелях смутных существования мира и в нас,
Отвергнутая старая природа все еще живет;
Трупы убитых мыслей вздымают свои головы
И посещают ум в ночных прогулках сна,
Их подавленные импульсы дышат, двигаются и восстают;
Все хранит бессмертия призрак.
Непреодолимы последствия Природы:
Отвергнутые семена греха пускают побеги на скрытой почве;
Зло, выброшенное из наших сердец однажды мы еще встречаем;
Наши мертвые самости приходят убить нашу живую душу.
Наша часть живет в настоящем Времени,
Тайная масса в – крадется в смутном несознании;
Из не сознательного и подсознательного
Восставшие, живем мы в неуверенном свете ума,
Стремимся узнать и господствовать над сомнительным миром,
Чье намерение и значение спрятаны от нашего взгляда.
Над нами обитает Бог сверхсознательный,
Скрытый в мистерии своего собственного света:
Вокруг нас – неведения простор,
Освещенный неуверенным лучом человеческого ума,
Ниже нас спит Подсознание темное и немое.
Но это только первый взгляд Материи на себя,
Шкала и серии в Невежестве.
Это не все чем мы являемся, не весь наш мир.
Наша великая самость знания ожидает нас,
Всевышний свет в истине – сознании Пространства:
Он смотрит с вершин запредельных мыслящего ума,
Он движется в великолепном воздухе превосходящей жизни.
Он снизойдет и сделает земную жизнь божественной.
Истина сделала мир, не слепая Сила – Природа.
Ибо не здесь наши большие, божественные высоты;
Наши вершины в сверхсознательном сиянии
Прославлены ясным ликом Бога:
Там аспект нашей вечности,
Это фигура бога, которой мы являемся,
Его юный, нестареющий взгляд на бессмертных вещах,
Его радость в нашем побеге от Смерти и Времени,
Его бессмертие и свет и блаженство.
Наше большее существо восседает за стенами тайными:
Там скрыты величия в наших незримых частях,
Что ожидают часа своего, чтобы шагнуть на передний план жизни:
Мы ощущаем поддержку от глубоко внутри обитающих Богов;
Кто-то внутри говорит, Свет свыше к нам приходит.
Душа наша действует из покоев мистических;
Влияние это давит на сердца наши и ум,
Подталкивает их превзойти свои самости смертные.
Она ищет ради Добра и Бога, Красоты:
Мы видим за пределами стен самости наше безграничное «Я»,
Мы смотрим пристально сквозь стекло нашего мира на полузримые просторы,
Мы охотимся за Истиной позади видимых вещей,
Наш внутренний Ум обитает в большем свете,
Его блеск на нас смотрит сквозь скрытые двери;
Наши светлые члены растут и Мудрости лик
Появляется в проходе дверном таинственного внутреннего дворика:
Когда она входит в наш дом внешнего чувства,
Тогда мы смотрим вверх и видим выше ее солнце.
Самость жизни могучая, со своими внутренними силами
Поддерживает карликовую капельку, что мы зовем жизнью;
Она может привить нашему ползанию два могучих крыла.
Тела нашего тонкая самость сидит на троне внутри,
В своем дворце необозримом несущих истину грез
Которые являются яркими тенями мыслей Бога.
В распростертых неясных началах расы,
Человек вырос в согбенную, обезьяноподобную фигуру человека.
И мысли души выглядывают из наших глаз рожденных на земле;
Он прямо встал, он несет мыслителя чело:
Он смотрит на небо и видит звезды – товарищей своих;
Пришло видение красоты и более великого рождения,
Всплывающее медленно из часовни сердца светоносной,
И двигалось в белом, лучезарном воздухе грез.
Он видел нереализованные просторы своего существа,
Он устремлялся и давал приют рождающемуся полубогу.
Из смутного уединения самости,
Оккультный искатель в это отверстие прошел:
Он слышал далекое и прикасался к неосязаемому,
Он в будущее и незримое пристально глядел;
Он использовал силы, которые земные инструменты использовать не могут,
Игры делались из невозможного;
Он подхватывал фрагменты мысли Всезнающего,
Он разбрасывал формулы всемогущества.
Так человек в своем маленьком доме, сделанном из пыли земной,
Рос к незримым небесам мысли и грезы,
Глядя в обширные пространства своего ума,
На маленьком шаре земном, усеянном точками бесконечности.
Наконец, взбираясь по лестнице долгой и узкой,
Он стоял одинокий на крыше высокой вещей
И видел свет духовного солнца.
Устремленный, он превосходит свою самость земную;
Стоит он в обширности своей души новорожденной,
Освобожденной из окружения смертных вещей
И движется в чистой и свободной области духовной,
Как в разряженном дыхании стратосферы;
Конец последний линий далеких божественности,
Восходит он нитью непрочной к своему высокому истоку;
Он достигает родника бессмертия своего,
Он призывает Божество в свою смертную жизнь.
Все это сделал дух в ней затаенный:
Пришла часть от Матери могучей
В нее, как в свою собственную, человеческую часть:
Среди космических работ Богов
Ее центр отметила широко очерченной схемы,
Пригрезившейся в страсти ее далеко видящего духа,
Чтобы отлить человеческое в собственную форму Бога,
И повести этот великий, борющийся мир слепой, к свету,
Иль новый мир открыть или создать.
Земля должна преобразить себя, сравняться с Небом
Иль Небеса низойдут в смертное, земное состояние.
Но для того, чтобы свершилась такая огромная духовная перемена,
В пещере тайной, в человеческом сердце,
Небесная Психика должна поднять свою вуаль
И шагнуть в заполненные комнаты обычной природы,
И стать открыто на ее переднем крае,
И управлять ее мыслями и чувствовать тело и жизнь.
Она сидела, покорная высокому приказу:
Время, жизнь и смерть были проходящими случаями.
Заграждавшими своими преходящими видами ее зрение,
Ее зрение, которое должно прорваться и бога освободить,
Заключенного в невидящем, смертном человеке.
Низшая природа, рожденная в неведении
Все еще занимала слишком большое место, ее самость скрывала,
И должна была быть в сторону отброшена, чтоб отыскать свою душу.
Конец второй песни, книги седьмой.
»
